Alice nel Paese delle meraviglie

   Arrivati, videro il Re e la Regina di cuori seduti in trono, circondati da una gran folla di uccellini, di bestioline e da tutto il mazzo di carte: il Fante stava davanti, incatenato, con un soldato da un lato e l’altro: accanto al Re stava il Coniglio bianco con una tromba nella destra e un rotolo di pergamena nella sinistra. Nel mezzo della corte c’era un tavolo, con un gran piatto di torte d’apparenza così squisita che ad Alice venne l’acquolina in bocca. "Vorrei che si finisse presto il processo, — pensò Alice, — e che si servissero le torte!" Ma nessuno si muoveva intanto, ed ella cominciò a guardare intorno per ammazzare il tempo.

   Червонные Король и Королева сидели на троне, а вокруг толпились остальные карты и множество всяких птиц и зверюшек. Перед троном стоял между двумя солдатами Валет в цепях. Возле Короля вертелся Белый Кролик -- в одной руке он держал трубу, а в другой -- длинный пергаментный свиток. Посередине стоял стол, а на столе -- большое блюдо с кренделями. Вид у них был такой аппетитный, что у Алисы прямо слюнки потекли. -- Скорее бы кончили судить,--подумала она,--и подали угощение. Особых надежд на это, однако, не было, и она начала смотреть по сторонам, чтобы как-то скоротать время.

   Alice non aveva mai visto un tribunale, ma ne aveva letto qualche cosa nei libri, e fu lieta di riconoscere tutti quelli che vedeva. "Quello è il giudice, — disse fra sè, — perchè porta quel gran parruccone.

   Раньше Алиса никогда не бывала в суде, хотя и читала о нем в книжках. Ей было очень приятно, что все почти здесь ей знакомо. -- Вон судья,--сказала она про себя.--Раз в парике, значит судья.

   Судьей, кстати, был сам Король, а так как корону ему пришлось надеть на парик (посмотри на фронтиспис, если хочешь узнать, как он это сделал), он чувствовал себя не слишком уверенно. К тому же это было не очень красиво.

   — E quello è il banco dei giurati, — osservò Alice, — e quelle dodici creature, — doveva dire "creature", perchè alcune erano quadrupedi, ed altre uccelli, — sono sicuramente i giurati." E ripetè queste parole due o tre volte, superba della sua scienza, perchè giustamente si diceva che pochissime ragazze dell’età sua sapevano tanto.

   -- Это места для присяжных,--подумала Алиса.--А эти двенадцать существ (ей пришлось употребить это слово, потому что там были и зверюшки, и птицы), видно, и есть присяжные. Последнее слово она повторила про себя раза два или три -- она очень гордилась тем, что знает такое трудное слово; немного найдется девочек ее возраста, думала Алиса (и в этом она была права), понимающих, что оно значит. Впрочем, назвать их ``присяжными заседателями'' также было бы верно.

   I dodici giurati erano affaccendati a scrivere su delle lavagne. — Che fanno? — bisbigliò Alice nell’orecchio del Grifone. — Non possono aver nulla da scrivere se il processo non è ancora cominciato.

   Присяжные меж тем что-то быстро строчили на грифельных досках. -- Что это они пишут? -- шепотом спросила Алиса у Грифона. -- Ведь суд еще не начался...

   — Scrivono i loro nomi, — bisbigliò il Grifone; — temono di dimenticarseli prima della fine del processo.

   -- Они записывают свои имена, -- прошептал Грифон в ответ. -- Боятся, как бы их не забыть до конца суда.

   — Che stupidi! — esclamò Alice sprezzante, ma tacque subito, perchè il Coniglio bianco, esclamò: — Silenzio in corte! — e il Re inforcò gli occhiali, mettendosi a guardare ansiosamente da ogni lato per scoprire i disturbatori.

   -- Вот глупые! --громко произнесла Алиса негодующим тоном, но в ту же минуту Белый Кролик закричал: -- Не шуметь в зале суда! А Король надел очки и с тревогой посмотрел в зал: видно, хотел узнать, кто шумит. Алиса замолчала.

   Alice vedeva bene, come se fosse loro addosso, che scrivevano "stupidi", sulle lavagne: osservò altresì che uno di loro non sapeva sillabare "stupidi", e domandava al vicino come si scrivesse. "Le lavagne saranno tutte uno scarabocchio prima della fine del processo!" pensò Alice.

   Со своего места она видела -- так ясно, как будто стояла у них за плечами,--что присяжные тут же стали писать: ``Вот глупые!''. Она даже заметила, что кто-то из них не знал, как пишется ``глупые'', и вынужден был справиться у соседа. -- Воображаю, что они там понапишут до конца суда! -- подумала Алиса.

   Un giurato aveva una matita che strideva. Alice non potendo resistervi, girò intorno al tribunale, gli giunse alle spalle e gliela strappò di sorpresa. Lo fece con tanta rapidità che il povero giurato (era Guglielmo, la lucertola) non seppe più che fosse successo della matita. Dopo aver girato qua e là per ritrovarla, fu costretto a scrivere col dito tutto il resto della giornata. Ma a che pro, se il dito non lasciava traccia sulla lavagna?

   У одного из присяжных грифель все время скрипел. Этого, конечно, Алиса не могла вынести: она подошла и встала у него за спиной; улучив удобный момент, она ловко выхватила грифель. Все это она проделала так быстро, что бедный присяжный (это был крошка Билль) не понял, что произошло; поискав грифель, он решил писать пальцем. Толку от этого было мало, так как палец не оставлял никакого следа на грифельной доске.

   — Usciere! leggete l’atto d’accusa, — disse il Re.

   -- Глашатай, читай обвинение! -- сказал Король.

   Allora il Coniglio diè tre squilli di tromba, poi spiegò il rotolo della pergamena, e lesse così:

   Белый Кролик трижды протрубил в трубу, развернул пергаментный свиток и прочитал:

"La Regina di cuori
 fece le torte in tutto un dì d’estate:
 Tristo, il Fante di cuori
 di nascosto le torte ha trafugate!"

    Дама Червей напекла кренделей
     В летний погожий денек.
     Валет Червей был всех умней
     И семь кренделей уволок.

   — Ponderate il vostro verdetto! — disse il Re ai giurati.

   -- Обдумайте свое решение! -- сказал Король присяжным.

   — Non ancora, non ancora ! — interruppe vivamente il Coniglio. — Vi son molte cose da fare prima!

   -- Нет, нет,--торопливо прервал его Кролик.--Еще рано. Надо, чтобы все было по правилам.

   — Chiamate il primo testimone, — disse il Re; e il Coniglio bianco diè tre squilli di tromba, e chiamò: — Il primo testimone!

   -- Вызвать первого свидетеля, -- приказал Король. Белый Кролик трижды протрубил в трубу и закричал: -- Первый свидетель!

   Il testimone era il Cappellaio. S’avanzò con una tazza di tè in una mano, una fetta di pane imburrato nell’altra. — Domando perdono alla maestà vostra, disse, — se vengo con le mani impedite; ma non avevo ancora finito di prendere il tè quando sono stato chiamato.

   Первым свидетелем оказался Болванщик. Он подошел к трону, держа в одной руке чашку с чаем, а в другой бутерброд. -- Прошу прощения. Ваше Величество,---начал он,--что я сюда явился с чашкой. Но я как раз чай пил, когда за мной пришли. Не успел кончить...

   — Avreste dovuto finire, — rispose il Re. Quando avete cominciato a prenderlo?

   -- Мог бы успеть, -- сказал Король. -- Ты когда начал?

   Il Cappellaio guardò la Lepre di Marzo che lo aveva seguito in corte, a braccetto col Ghiro. — Credo che fosse il quattordici di marzo, — disse il Cappellaio.

   Болванщик взглянул на Мартовского Зайца, который шел за ним следом рука об руку с Соней. -- Четырнадцатого марта кажется, -- проговорил он.

   — Il quindici, — esclamò la Lepre di Marzo.

   -- Пятнадцатого,--сказал Мартовский Заяц.

   — Il sedici, — soggiunse il Ghiro.

   -- Шестнадцатого,--пробормотала Соня.

   — Scrivete questo, — disse il Re ai giurati. E i giurati si misero a scrivere prontamente sulle lavagne, e poi sommarono i giorni riducendoli a lire e centesimi.

   -- Запишите,--велел Король присяжным, и они быстро записали все три даты на грифельных досках, а потом сложили их и перевели в шиллинги и пенсы.

   — Cavatevi il cappello, — disse il Re al Cappellaio.

   -- Сними свою шляпу, -- сказал Король Болванщику.

   — Non è mio, — rispose il Cappellaio.

   -- Она не моя, -- ответил Болванщик.

   — È rubato allora! — esclamò il Re volgendosi ai giurati, i quali subito annotarono il fatto.

   -- Украдена!--закричал Король с торжеством и повернулся к присяжным, которые тут же взялись за грифели.

   — Li tengo per venderli, — soggiunse il Cappellaio per spiegare la cosa: — Non ne ho di miei. Sono cappellaio.

   -- Я их держу для продажи,--объяснил Болванщик.--У меня своих нет, ведь я Шляпных Дел Мастер.

   La Regina inforcò gli occhiali, e cominciò a fissare il Cappellaio, che diventò pallido dallo spavento.

   Тут Королева надела очки и в упор посмотрела на Болванщика -- тот побледнел и переступил с ноги на ногу.

   — Narraci quello che sai, — disse il Re, — e non aver paura... ti farò decapitare immediatamente.

   -- Давай показания, -- сказал Король, -- и не нервничай, а не то я велю тебя казнить на месте.

   Queste parole non incoraggiarono il testimone, che non si reggeva più in piedi. Guardava angosciosamente la Regina, e nella confusione addentò la tazza invece del pane imburrato.

   Это не очень-то подбодрило Болванщика: он затоптался на месте, испуганно поглядывая на Королеву, и в смятении откусил вместо бутерброда кусок чашки.

   Proprio in quel momento, Alice provò una strana sensazione, che la sorprese molto finchè non se ne diede ragione: cominciava a crescere di nuovo; pensò di lasciare il tribunale, ma poi riflettendoci meglio volle rimanere finchè per lei ci fosse spazio.

   В этот миг Алиса почувствовала себя как-то странно. Она никак не могла понять, что с ней происходит, но, наконец, ее осенило: она опять росла! Сначала она хотела встать и уйти из зала суда, но, поразмыслив, решила остаться и сидеть до тех пор, пока для нее хватит места.

   — Perchè mi urti così? — disse il Ghiro che le sedeva da presso. — Mi manca il respiro.

   -- А ты могла бы не так напирать?--спросила сидевшая рядом с ней Соня. -- Я едва дышу.

   — Che ci posso fare? — disse affabilmente Alice. — Sto crescendo.

   -- Ничего не могу поделать,--виновато сказала Алиса.--Я расту.

   — Tu non hai diritto di crescere qui, — urlò il Ghiro.

   -- Не имеешь права здесь расти,--заметила Соня.

   — Non dire delle sciocchezze, — gridò Alice, — anche tu cresci.

   -- Ерунда,--отвечала, осмелев, Алиса.---Вы же прекрасно знаете, что и сами растете.

   — Sì, ma io cresco a un passo ragionevole, soggiunse il Ghiro, — e non in quella maniera ridicola. — E brontolando si levò e andò a mettersi dall’altro lato.

   -- Да, но я расту с приличной скоростью, -- возразила Соня, -- не то что некоторые... Это же просто смешно, так расти! Она надулась, встала и перешла на другую сторону зала.

   Intanto la Regina non aveva mai distolto lo sguardo dal Cappellaio e mentre il Ghiro attraversava la sala del tribunale, disse a un usciere: - Dammi la lista dei cantanti dell’ultimo concerto! A quest’ordine il Cappellaio si mise a tremare così che le scarpe gli sfuggirono dai piedi.

   А Королева меж тем все смотрела в упор на Болванщика, и не успела Соня усесться, как Королева нахмурилась и приказала: -- Подать сюда список тех, кто пел на последнем концерте! Тут бедный Болванщик так задрожал, что с обеих ног у него слетели башмаки.

   — Narraci quello che sai, — ripetè adirato il Re, — o ti farò tagliare la testa, abbi o no paura.

   -- Давай свои показания, -- повторил Король гневно, -- а не то я велю тебя казнить. Мне все равно, нервничаешь ты или нет!

   — Maestà: sono un povero disgraziato, — cominciò il Cappellaio con voce tremante, — e ho appena cominciato a prendere il tè... non è ancora una settimana... e in quanto al pane col burro che si assottiglia... e il tremolio del tè.

   -- Я человек маленький,--произнес Болванщик дрожащим голосом, -- и не успел я напиться чаю... прошла всего неделя, как я начал... хлеба с маслом у меня уже почти не осталось... а я все думал про филина над нами, который, как поднос над небесами...

   — Che tremolio? — esclamò il re.

   -- Про что? -- спросил Король.

   — Il tremolio cominciò col tè, — rispose il Cappellaio.

   -- Поднос... над небесами...

   — Sicuro che "tremolio" comincia con un T! — disse vivamente il Re. — M’hai preso per un allocco? Continua.

   -- Ну, конечно, -- сказал Король строго, -- под нос -- это одно, а над небесами -- совсем другое! Ты что, меня за дурака принимаешь? Продолжай!

   — Sono un povero disgraziato, — continuò il Cappellaio, — e dopo il tè tremavamo tutti... solo la Lepre di Marzo disse...

   -- Я человек маленький, -- продолжал Болванщик, -- а только после этого у меня все перед глазами замигало... только вдруг Мартовский Заяц и говорит...

   — Non dissi niente! — interruppe in fretta la Lepre di Marzo.

   -- Ничего я не говорил, -- торопливо прервал его Мартовский Заяц.

   — Sì che lo dicesti! — disse il Cappellaio.

   -- Нет, говорил,--возразил Болванщик.

   — Lo nego! — replicò la Lepre di Marzo.

   -- И не думал, -- сказал Мартовский Заяц. -- Я все отрицаю!

   — Lo nega, — disse il Re: — ebbene, lascia andare.

   -- Он все отрицает, -- сказал Король. -- Не вносите в протокол!

   — Bene, a ogni modo il Ghiro disse... E il Cappellaio guardò il Ghiro per vedere se anche lui volesse dargli una smentita: ma quegli, profondamente addormentato, non negava nulla.

   -- Ну тогда, значит, Соня сказала, -- продолжал Болванщик, с тревогой взглянув на Соню. Но Соня ничего не отрицала -- она крепко спала.

   — Dopo di ciò, — continuò il Cappellaio, — mi preparai un’altra fetta di pane col burro...

   -- Тогда я отрезал себе еще хлеба, -- продолжал Болванщик, -- и намазал его маслом...

   — Ma che cosa disse il Ghiro? — domandò un giurato.

   -- Но что же сказала Соня? -- спросил кто-то из присяжных.

   — Non lo posso ricordare, — disse il Cappellaio.

   -- Не помню, -- сказал Болванщик.

   — Lo devi ricordare, — disse il Re, — se no ti farò tagliare la testa.

   -- Постарайся вспомнить, -- заметил Король, -- а не то я велю тебя казнить.

   L’infelice Cappellaio si lasciò cadere la tazza, il pane col burro e le ginocchia a terra, e implorò: — Sono un povero mortale!

   Несчастный Болванщик выронил из рук чашку и бутерброд и опустился на одно колено. -- Я человек маленький,--повторил он.--И я все думал о филине...

   — Sei un povero oratore, — disse il Re.

   -- Сам ты филин, -- сказал Король.

   Qui un Porcellino d’India diè un applauso, che venne subito represso dagli uscieri del tribunale. (Ed ecco come: fu preso un sacco che si legava con due corde all’imboccatura; vi si fece entrare a testa in giù il Porcellino, e gli uscieri vi si sedettero sopra.)

   Тут одна из морских свинок громко зааплодировала и была подавлена. (Так как это слово нелегкое, я объясню тебе, что оно значит. Служители взяли большой мешок, сунули туда свинку вниз головой, завязали мешок и сели на него).

   — Sono contenta d’avervi assistito, — pensò Alice. — Ho letto tante volte nei giornali, alla fine dei processi: "Vi fu un tentativo di applausi, subito represso dal presidente"; ma non avevo mai compreso che cosa volesse dire.

   -- Я очень рада, что увидела, как это делается, -- подумала Алиса. -- А то я так часто читала в газетах: ``Попытки к сопротивлению были подавлены...'' Теперь-то я знаю, что это такое!

   — Se è questo tutto quello che sai, — disse il Re, — puoi ritirarti.

   -- Ну, хватит, -- сказал Король Болванщику. -- Закругляйся!

   — Non posso ritirarmi, — disse il Cappellaio, — sono già sul pavimento.

   --А я и так весь круглый,-- радостно возразил Болванщик.--Шляпы у меня круглые, болванки тоже...

   — Allora siediti, — disse il Re.

   -- Круглый ты болван, вот ты кто! -- сказал Король.

   Qui un altro Porcellino d’India diè un applauso, ma fu represso.

   Тут другая свинка зааплодировала и была подавлена.

   — Addio Porcellini d’India! Non vi vedrò più! — disse Alice. — Ora si andrà innanzi meglio.

   -- Ну вот, со свинками покончено,--подумала Алиса.--Теперь дело пойдет веселее.

   — Vorrei piuttosto finire il tè, — disse il Cappellaio, guardando con ansietà la Regina, la quale leggeva la lista dei cantanti.

   — Puoi andare, — disse il Re, e il Cappellaio lasciò frettolosamente il tribunale, senza nemmeno rimettersi le scarpe.

   -- Ты свободен, -- сказал Король Болванщику. И Болванщик выбежал из зала суда, даже не позаботившись надеть башмаки.

   —...E tagliategli la testa, — soggiunse la Regina, volgendosi a un ufficiale; ma il Cappellaio era già sparito prima che l’ufficiale arrivasse alla porta.

   -- И отрубите ему там на улице голову, -- прибавила Королева, повернувшись к одному из служителей. Но Болванщик был уже далеко.

   — Chiamate l’altro testimone! — gridò il Re.

   -- Вызвать свидетельницу, -- приказал Король.

   L’altro testimone era la cuoca della Duchessa. Aveva il vaso del pepe in mano, e Alice indovinò chi fosse anche prima di vederla, perchè tutti quelli vicini all’ingresso cominciarono a starnutire.

   Свидетельницей оказалась кухарка. В руках она держала перечницу. Она еще не вошла в зал суда, а те, кто сидел возле двери, все как один вдруг чихнули. Алиса сразу догадалась, кто сейчас войдет.

   — Che cosa sai? — disse il Re.

   -- Давай сюда свои показания, -- сказал Король.

   — Niente, — rispose la cuoca.

   -- И не подумаю, -- отвечала кухарка.

   Il Re guardò con ansietà il Coniglio bianco che mormorò: — Maestà, fatele delle domande.

   Король озадаченно посмотрел на Белого Кролика. -- Придется Вашему Величеству подвергнуть ее перекрестному допросу, -- прошептал Кролик.

   — Bene, se debbo farle, le farò, — disse il Re, e dopo aver incrociate le braccia sul petto, e spalancati gli occhi sulla cuoca, disse con voce profonda: — Di che cosa sono composte le torte?

   -- Что ж, перекрестному, так перекрестному, -- вздохнул Король, скрестил на груди руки и, грозно нахмурив брови, так скосил глаза, что Алиса испугалась. Наконец, Король глухо спросил:

   — Di pepe per la maggior parte, — rispose la cuoca.

   -- Крендели из чего делают?

   — Di melassa, — soggiunse una voce sonnolenta dietro di lei.

   -- Из перца в основном,--отвечала кухарка.

   — Afferrate quel Ghiro! — gridò la Regina. — Tagliategli il capo! Fuori quel Ghiro! Sopprimetelo! pizzicatelo! Strappategli i baffi!

   -- Из киселя,-- проговорил у нее за спиной сонный голос. -- Хватайте эту Соню! -- завопила Королева. -- Рубите ей голову! Гоните ее в шею! Подавите ее! Ущипните ее! Отрежьте ей усы!

   Durante qualche istante il tribunale fu una Babele, mentre il Ghiro veniva afferrato; e quando l’ordine fu ristabilito, la cuoca era scomparsa.

   Все кинулись ловить Соню. Поднялся переполох, а, когда, наконец, все снова уселись на свои места, кухарка исчезла.

   — Non importa, — disse il Re con aria di sollievo. — Chiamate l’altro testimone. — E bisbigliò alla Regina: — Cara mia, l’altro testimone dovresti esaminarlo tu. A me duole il capo.

   -- Вот и хорошо,--сказал Король с облегчением.--Вызвать следующую свидетельницу! И, повернувшись к Королеве, он вполголоса произнес: -- Теперь, душечка, ты сама подвергай ее перекрестному допросу. А то у меня голова разболелась.

   Alice stava osservando il Coniglio che esaminava la lista, curiosa di vedere chi fosse mai l’altro testimone, — perchè non hanno ancora una prova, — disse fra sè. Figurarsi la sua sorpresa, quando il Coniglio bianco chiamò con voce stridula: Alice!

   Белый Кролик зашуршал списком. -- Интересно, кого они сейчас вызовут, -- подумала Алиса. -- Пока что улик у них нет никаких... Представьте себе ее удивление, когда Белый Кролик пронзительно закричал своим тоненьким голоском: -- Алиса!