Hi ha una època, en tota vida de minyó ben construïda, en la qual li ve un desig rabiós d'anar a qualsevol indret i desenterrar un tresor amagat. A Tom li vingué el desig, un dia, de cop i volta. Sortí a la recerca de Joe Harper, però no reeixí. Després anà al darrera de Ben Rogers: havia anat a pescar. Tot seguit va topar amb Huck Finn el Mà-roja. Huck seria escaient. Tom se l'endugué a un indret reservat, i entaulà la matèria confidencialment. Huck hi vingué de grat. Huck hi venia sempre de grat, a dar un cop de mà a qualsevol empresa que oferís entreteniment i no requerís capital, perquè tenia una enutjosa sobreabundància d'aquella mena de temps que no és or.
-On cavarem?- digué Huck.
В жизни каждого нормального мальчика наступает пора, когда он испытывает безумное желание пойти куда-нибудь и порыться в земле, чтобы выкопать спрятанный клад. Это желание в один прекрасный день охватило и Тома. Он пытался разыскать Джо Гарпера, но безуспешно. Затем он стал искать Бена Роджерса, но тот ушел удить рыбу. Наконец он наткнулся на Гека Финна. Гек Кровавая Рука — вот самый подходящий товарищ! Том увел его в такое местечко, где никто не мог их подслушать, и там открыл ему свои тайные планы. Гек согласился. Гек всегда был согласен принять участие в любом предприятии, обещавшем развлечение и не требовавшем денежных затрат, потому что времени у него было так много, что он не знал, куда его девать, и, конечно, поговорка “Время — деньги” была неприменима к нему.
— Где же мы будем копать? — спросил Гек.
-Oh! Gairebé onsevulla.
— О, повсюду, в разных местах!
-Còm s'entén? Hi ha coses amagades per tot arreu?
— Разве клады зарыты повсюду?
-No, és clar que no. N'hi ha en indrets especialíssims, Huck: de vegades a les illes; de vegades en caixes podrides sota un cap de branca d'un vell arbre mort, allà on l'ombra cau a la mitja nit; però principalment sota terra, a les cases on surt por.
— Конечно, нет, Гек. Их зарывают порой на каком-нибудь острове, порой в гнилом сундуке, под самым концом какой-нибудь ветки старого, засохшего дерева, как раз в том месте, куда тень от нее падает в полночь; но всего чаще их закапывают в подполе домов, где водятся привидения.
-Quí ho amaga?
— Кто же их зарывает?
-Ves, lladres: és clar. Quí us pensàveu? Superintendents d'escola dominical?
— Понятно, разбойники. А ты думал — кто? Начальницы воскресных училищ?
-No ho sé. Si el tresor fos meu, jo no l'amagaria: vinga despendre'l i divertir-me.
— Не знаю. Будь это мой клад, я не стал бы его зарывать — я тратил бы все свои деньги и жил бы в свое удовольствие.
-Jo també; però els lladres ho fan així: sempre l'amaguen i el deixen en aquell indret.
— Я тоже. Но разбойники денег не тратят: они всегда зарывают их в землю.
-I, després, que hi tornen?
— Что же, они потом не приходят за ними?
-No: s'ho pensen, que hi tornaran; però generalment obliden les marques, o bé moren. Sigui com sigui, el tresor resta allí una pila de temps, i es rovella, i a la fi algú troba un paper vell i esgrogueït que explica còm cal trobar les marques: un paper que per desxifrar-lo s'hi passa gairebé una setmana, perquè gairebé tot són senyals i jeroglífics.
— Нет, они все время мечтают прийти, но потом обыкновенно забывают приметы или возьмут да умрут. И вот клад лежит себе да полеживает и покрывается ржавчиной. А потом кто-нибудь найдет старую, пожелтевшую бумагу, в которой указано, по каким приметам искать. Да и бумагу-то эту нужно разбирать целую неделю, если не больше, потому что в ней все закорючки да ироглифы.[40]
-Jero... què?
— Иро… что?
-Jeroglífics: imatges i coses, sabeu?, que sembla que no vulguin dir res.
— И-ро-глифы… разные картинки… каракульки, которые с первого взгляда как будто ничего и не значат.
-Que n'heu arreplegat algun, d'aquests papers, Tom?
— И у тебя есть такая бумага, Том?
-No.
— Нет.
-Bé, doncs còm trobareu les marques?
— Как же ты узнаешь приметы?
-Poc en necessito: sempre l'enterren sota una casa on surt por, o bé una illa, o bé sota un arbre mort que té una branca allargassada. Bé, farem provatures a l'illa de Jackson, i podrem tornar-hi algun camí; i després hi ha la casa vella on surt por, amunt del rierol de Still-House, i hi ha una pila d'arbres amb branques mortes: una mala fi!
— Мне и не нужно примет. Клады всегда закапываются под таким домом, где водится нечистая сила, или на острове, или под сухим деревом, у которого одна какая-нибудь ветка длиннее всех прочих. На острове Джексона мы уже пытались искать и можем попытаться еще раз когда-нибудь после. Старый дом с привидениями есть у ручья за Стилл-Хауз, а там сухих деревьев сколько хочешь.
-I tots en tenen, a sota?
— И под каждым деревом клад?
-I ara! No!
— Ишь чего захотел! Конечно, нет!
-Doncs còm sabreu quín és el que hem d'escorcollar?
— Так как же ты узнаешь, под каким копать?
-Anirem escorcollant-los tots.
— Будем копать под всеми.
-O Tom! Ens pendrà tot l'istiu!
— Ну, Том, ведь этак мы проищем все лето!
-Bé, i què hi fa? Suposeu-vos que trobem un pot de llauna amb cent dòlars a dins, tots rovellats i eixerits, o bé una caixa podrida tota plena de diamants: què us sembla?
— Что за беда! Зато представь себе, что мы найдем медный котел с целой сотней замечательных долларов, покрытых ржавчиной, или полусгнивший сундук, полный брильянтов. Что ты тогда скажешь?
A Huck li resplendiren els ulls.
У Гека загорелись глаза:
-Això és de primera, i no demano altra cosa. Deu-me només els cent dòlars, i deixo de banda els diamants.
— Вот это здорово! Этого мне хватит на всю мою жизнь. Только на что мне брильянты? Ты подай мне мою сотню долларов, а брильянтов мне и даром не надо.
-Molt bé ; però em jugaria qualsevol cosa que no els deixareu córrer, els diamants. Algun d'ells, tot sol, val una vintena de dòlars. Amb prou feines n'hi ha cap que no valgui sis malles o bé un dòlar.
— Ладно! Уж я — то брильянтов не брошу, можешь быть спокоен. Некоторые из них стоят по двадцати долларов штука. И нет ни одного, который стоил бы дешевле доллара.
-Còm! De bo de bo?
— Будто?
-Ja ho crec! Qualsevol us ho dirà. Huck, de segur que mai n'heu vist.
— Честное слово, спроси кого хочешь. Ты разве никогда не видел брильянтов, Гек?
-No pas que jo recordi.
— Насколько я помню, нет.
-Oh! Els reis en tenen a carretades.
— Но у королей целые горы брильянтов.
-Bé, jo no en conec, de reis, Tom.
— Так ведь я не знаком с королями.
-Ja m'ho penso; però, si us calgués anar a Europa, en veuríeu més que no en caben en un rai, saltant d'ací d'allà.
— Где ж тебе! Вот если бы ты очутился в Европе, ты увидел бы целую кучу королей. Там они так и кишат, так и прыгают…
-Que salten?
— Прыгают?
-Saltar? Romansos! No!
— Ах ты чудак! Ну, зачем же им прыгать?
-Bé, doncs, per què ho dieu, que saltaven?
— Но ведь ты сам сказал: они прыгают.
-Manoi! Només volia dir que els veuríeu: no pas saltant, és clar! Per què havien de voler saltar? Però volia dir que els podríeu veure... escampats per totes bandes, sabeu?, d'una manera general: com feia aquell vell geperut de Ricard.
— Глупости! Я только хотел сказать, что в Европе их сколько угодно. И, конечно, они не прыгают, зачем бы им прыгать? Поглядел бы ты на них, там их тьма-тьмущая — вот таких, как тот горбатый Ричард…[41]
-Ricard? Còm més se diu?
— Ричард? А как его фамилия?
-No es deia de cap més manera. Els reis no tenen més que un motiu.
— Никакой у него фамилии нет. У королей одни лишь имена.
-Sí?
— Ну, что ты!
-Tanmateix.
— Правду тебе говорю.
-Bé, si els plau, Tom, en bona hora sigui; però jo no vull ser-ne, de rei, i tenir només que un motiu, com un negre. Però digueu: on cavareu, de primer?
— Если так, не хотел бы я быть королем. Может, им и нравится, чтобы их звали, как негров, одним только именем, мне же это совсем не по вкусу. Но погоди, где же мы будем копать?
-Bé, no ho sé. Què us sembla, de sorollar aquell arbre de la branca morta que hi ha al turó, a l'altra banda, del rierol de Spill House?
— Не знаю. Разве начать с того старого дерева, там, на пригорке, за ручьем?
-Fet.
— Ладно.
Així, doncs, prengueren un magall atrotinat i una pala, i eixiren cap a fer un viatge de tres milles. Arribaren encesos i panteixant, i s'ajagueren a l'ombra d'un om veí a reposar i a fumar.
Они достали сломанную кирку и лопату и отправились в путь. Идти надо было три мили. На место они пришли, задыхаясь, изнемогая от зноя, и улеглись в тени ближайшего вяза отдохнуть и покурить.
-Em plau, això- digué Tom.
— До чего хорошо! — сказал Том.
-A mí també.
— Угу!
-Escolteu, Huck: si trobéssim un tresor aquí, què en faríeu, de la vostra part?
— Слушай-ка, Гек, если мы выроем клад, что ты сделаешь со своей половиной?
-Ves, vinga pastells i un vas de soda cada dia, i aniria a cada circ que vingués. Faig juguesca que tindria una vida regalada.
— Я? Каждый день буду покупать пирожок и стакан содовой воды, буду ходить в каждый цирк, какой приедет в наш город. Уж я знаю, что мне делать, чтобы весело прожить!
-Bé, no faríeu cap estalvi?
— Неужто ты ничего не отложишь в запас?
-Estalvi? Per què?
— Откладывать? Это к чему же?
-Ves, per tenir alguna cosa per anar tirant.
— А к тому, чтобы хватило и на будущий год.
-Oh! No em fóra de cap servei: mon pare tornaria al poble, qualsevol dia, i li clavaria la grapa si jo no cuitava; i us dic que en faria neteja ben de pressa. I vós, què en farieu, de la vostra, Tom?
— Ну, это зря. Если я не истрачу всех денег, в наш город как-нибудь вернется мой батька и наложит на них свою лапу. А уж после него не поживишься! Будь покоен, очистит все!.. А ты что сделаешь со своей долей, Том?
-Em compraria un timbal nou, i una espasa ben feridora, i una corbata roja, i un gos cadell ben valent, i em casaria.
— Куплю барабан, взаправдашнюю саблю, красный галстук, бульдога-щенка и женюсь.
-Us casaríeu?
— Женишься?
-Això.
— Ну да.
-Tom! Vós... Vaja, que no teniu el seny complet.
— Том, ты… ты не в своем уме!
-Espereu: ja veureu.
— Погоди — увидишь.
-Bé, és la més gran beneiteria que poguéssiu fer. Mireu, mon pare i ma mare! Vinga barallar-se! Ves, tot el dia s'estaven barallant. Me'n recordo d'allò més bé.
— Ничего глупее ты не мог выдумать, Том. Возьми хоть бы моего отца с матерью — ведь они дрались с утра до вечера. Этого мне никогда не забыть!
-Això no vol dir res. La noia que jo em casaré no es barallarà amb mí.
— Вздор! На которой я женюсь, та драться не станет.
-Tom, em penso que totes són iguales. Totes són bones per pentinar-lo, a un hom. Val més que us hi penseu una mica. Còm se diu, la mossa?
— А по мне, они все одинаковые. Нет, Том, ты подумай хорошенько! Я тебе говорю — подумай. Как зовут девчонку?
-No és una mossa: és una nena.
— Она вовсе не девчонка, а девочка.
-Tant se val, em penso. Alguns diuen mossa, altres diuen nena: tothom té raó, ben segur. Sigui com sigui, còm se diu, Tom?
— Ну, это-то все равно. Одни говорят: девочка, другие — девчонка; кто как хочет, так и говорит. И то и другое правильно. А как ее зовут, Том?
-Us ho diré una altra vegada: no pas ara.
— Когда-нибудь скажу, не теперь.
-Molt bé: amb això en tinc prou. Però, si us caseu, jo estaré més sol i vern que mai.
— Ладно, как знаешь. Только, если ты женишься, я останусь один-одинешенек.
-No, no n'estareu: vindreu a viure amb mi. Ara deixem-ho córrer això, i comencem de cavar.
— Ну вот еще! Переедешь к нам, и будешь жить у меня… А теперь довольно валяться — давай копать!
Treballaren i suaren per espai de mitja hora: fou endebades. Maldaren una altra mitja hora: endebades també. Huck va dir:
Они трудились, обливаясь потом, около получаса, но ничего не нашли; проработали еще с полчаса, и опять никаких результатов. Наконец Гек сказал:
-I sempre ho enterren tan endins?
— Клады всегда зарывают так глубоко?
-De vegades: no sempre. Generalment no. Em penso que no hem trobat la banda justa.
— Нет, не всегда — иногда! И не все. Мы, должно быть, не там копаем.
Així, doncs, escolliren un nou indret i tornaren a començar. El treball s'arrossegà una mica, però tanmateix avançava. Enfonzaren en silenci les eines una estona. A fa fi Huck es decantà damunt la seva pala, fregà amb la mànega el rosari de gotes del seu front, i digué:
Выбрали другое местечко и снова принялись за работу. Теперь она шла не так быстро, но все же кое-как подвигалась вперед. Одно время оба рыли молча, затем Гек перестал копать, оперся на лопату, вытер рукавом со лба крупные капли пота и сказал:
-On cavareu, després, quan haguem acabat aquí?
— Где мы будем копать потом, когда покончим с этой ямой?
-Em penso que tal vegada sorollarem l'arbre vell de més enllà, a Cardiff Hill, darrera la casa de la viuda.
— Я думаю, не попробовать ли старое дерево за домом вдовы на Кардифской горе?
-Em sembla que aquell serà bo. Però no ens en traurà, la viuda, Tom? És a les seves terres.
— Что ж, место подходящее. А только как ты думаешь, Том, вдова не отберет у нас клада? Ведь это ее земля.
-Ella, treure'ns! No estaria malament; que ho provés una vegada a la vida! Aquests tresors amagats pertanyen a qui els troba. Tant se val de qui sigui, la terra.
— Отобрать у нас клад! Пусть попробует! Нет уж, клад такое дело: кто его нашел, тот и бери. А в чьей он земле, все равно.
Això era satisfactori. La feina continuà. Al cap de una estoneta Huck digué:
Гек успокоился. Они продолжали копать, но через некоторое время Гек сказал:
-Malvinatge! Altra vegada devem estar en mala banda. Què us en sembla?
— Черт возьми, мы опять не на том месте копаем! Ты как думаешь, Том?
-És ben estrany, Huck. No ho entenc. De vegades les bruixes s'hi fiquen. Arribo a pensar que això és el que ens embolica, ara.
— Странно, Гек, ужасно странно, — я не понимаю… Случается, что и ведьмы мешают. По-моему, тут пакостят ведьмы.
-Cançons! Les bruixes no tenen poder, de dia.
— Ну вот еще! Что за ведьмы? Разве у них есть сила днем?
-Sí, és veritat. No se m'havia acudit, això. Oh! Ja sé què ho fa! Som un parell de ximples del diastre! Cal esbrinar on cau l'ombra de la branca a la mitja nit, i allà és on s'ha de cavar!
— Верно, верно! Я и не подумал. А, теперь я понимаю, в чем дело! Вот дураки мы с тобой! Ведь надо сначала найти, куда тень от самой длинной ветки падает ровно в полночь, там и копать.
-Aleshores, mala negada! hem perdut rucament tot aquest treball per no-res! Ara, malvinatge! no tenim més remei que tornar de nit. És un camí d'allò més llarg. Podreu eixir?
— Ах, чтоб его! Значит, все это время мы работали как идиоты зря! А теперь, черт возьми, придется еще раз идти сюда ночью. Такую ужасную даль! Тебе можно будет выбраться из дому?
-Ja ho crec, que sí! I ho hem de fer aquesta nit, tanmateix; perquè, si algú veu aquests forats, coneixerà tot seguit per què són, i ho vindrà a cercar.
— Уж я выберусь. И потом, надо покончить сегодня же ночью, иначе, если кто увидит наши ямы, сейчас же догадается, что мы тут делали, и сам выроет клад.
-Bé, ja donaré un tomb, aquesta nit, i miolaré.
— Ну что ж! Я опять приду к тебе под окно и мяукну.
-Molt bé. Amaguem les eines sota les mates.
— Ладно. Спрячем кирку и лопату в кустах…
Els minyons foren allí aquella nit, prop de l'hora assenyalada. Segueren en l'ombra, esperant. Es trobaven en un indret soliu i en una hora feta solemne per les velles tradicions. Els esperits zumzejaven en les fulles murmuradores; les fantasmes sotjaven en les llòbregues reconades; el pregon udol d'un ca venia surant, de la distància; una òliba responia amb la seva nota sepulcral. Els minyons, corpresos d'aquestes solemnitats, no parlaven gaire. Al cap de poc judicaren que ja havien sonat les dotze: marcaren on queia l'ombra i començaren de cavar. Llurs esperances començaven de deixondir-se. Llur interès es féu més intens, i llur treball va créixer al seu compàs. El forat s'enfondia, s'enfondia; però, cada vegada que llurs cors saltaven en oir que el magall topava amb quelcom, no feien sinó sofrir una nova decepció. Només era que una pedra o un tros de fusta. A la fi Tom digué:
Ночью, около двенадцати, мальчики пришли к тому же дереву и, усевшись в тени, стали ждать. Место было дикое, а время такое, которое издавна считается страшным. Черти шептались в шумящей листве, привидения прятались в каждом темном углу, издали глухо доносился собачий лай, сова отзывалась на него зловещими криками. Торжественность обстановки подавляла мальчиков, и они почти не разговаривали. Наконец они решили, что полночь уже наступила, заметили, куда падает тень, и принялись копать. Их окрыляла надежда: работать стало куда интереснее, я усердие их возросло. Яма становилась все глубже и глубже, и каждый раз, как кирка ударялась обо что-нибудь твердое, у них замирали сердца, но каждый раз их ждало новое разочарование. То был либо корень, либо камень. Наконец Том сказал:
-És inútil, Huck: l'hem errada altre cop.
— Опять не то место, Гек. Опять мы работаем зря.
-Bé, però és que no podem errar-la: hem marcat l'ombra amb un senyal.
— Как — не то? Мы не могли ошибиться. Мы начали как раз там, куда упала тень.
-Ja ho sé; però és que hi ha una altra cosa.
— Знаю, но не в этом дело.
-Quína és?
— А в чем же?
-Que no férem sinó calcular-lo, el temps: segurament era massa tard o massa d'hora.
— А в том, что мы определили время наугад. Может, тогда было слишком рано или слишком поздно.
Huck deixà caure la pala.
Гек выронил лопату.
-Vet-ho aquí- digué: -aquest és el mal de cap! Hem de deixar-ho córrer, això d'aquí: mai no sabrem l'hora exacta. I, a més a més, aquesta mena de cosa fa massa basarda: haver d'estar-se aquí, en aquesta hora de la nit, amb bruixes i fantasmes voleiant pels contorns d'aquesta manera! Jo diria que hi ha alguna cosa al darrera meu d'ençà que hem començat, i tinc por de girar-me, perquè potser n'hi ha d'altres al davant que no esperen sinó una avinentesa. D'ençà que só aquí que miro d'escórrer-me tan llatí com puc.
— Верно… В том-то и штука. Ну, значит, это дело придется оставить. Ведь точного времени нам все равно никогда не узнать. И потом, очень уж страшно, когда кругом кишат ведьмы и черти. Так и кажется, что кто-то стоит за спиной, а я боюсь оглянуться, потому что, может, другие стоят впереди и только того и ждут, чтобы я оглянулся. У меня все время мороз подирает по коже.
-Bé, a mi em passa tres sous del mateix, Huck. Gairebé sempre enterren un mort quan colguen un tresor sota un arbre; i ell el vigila.
— И мне жутковато, Гек. Когда зарывают под деревом деньги, в ту же яму почти всегда кладут мертвеца, чтобы он приглядывал за ними.
-Déu me val!
— Господи помилуй!
-Sí, que ho fan. Sempre ho he sentit a dir.
— Да-да, кладут, — мне говорили об этом не раз.
-Tom, no em plau de fer gaire plagasitats, allà on hi ha gent morta. Un hom per força ha de passar-hi trifulgues: en bona refè!
— Ну, знаешь, Том, неохота мне возиться с мертвецами. Уж с ними всегда попадешь в беду.
-Tampoc a mi em plau, de remenar-los gaire. Suposeu-vos que aquest aixequés la closca i digués alguna cosa!
— Мне тоже неохота ворошить их, Гек. Вдруг тот, что здесь лежит, высунет свой череп и что-нибудь скажет!
-No ho digueu, Tom! Això esgarrifa!
— Да ну тебя, Том! Очень страшно!
-Oi! Huck, no tinc un bri de tranquil·litat.
— Еще бы, Гек, я прямо сам не свой!..
-Escolteu, Tom: deixem estar aquest indret, i mirem de reeixir en qualsevol altre.
— Слушай, Том, бросим-ка это место. Попытаем счастья где-нибудь еще.
-Molt bé: em sembla que val més.
— Пожалуй, так будет лучше, — сказал Том.
-Quín serà?
— Куда же нам идти?
Tom pensà una mica, i després digué:
Том подумал немного и сказал:
-La casa on surt por. Vet-ho aquí.
— Вот туда, в тот дом, где привидения.
-Mala nina! No m'agraden, Tom, les cases on surt por. Ves, són unes bandes soliues, de més mal tirat que no pas la gent morta. La gent morta podria enraonar, potser; però no vénen lliscant-vos al voltant, dins una mortalla, quan no us en adoneu, i sotjant damunt l'espatlla tot d'un plegat, i esmolant les dents com ho fa una fantasma. No podria comportar-la una cosa així, Tom: ningú s'hi veuria amb cor.
— Ну его! Не люблю привидений, Том. Они еще хуже покойников. Покойник, может, и заговорит иногда, но не шатается вокруг тебя в саване и не заглядывает тебе прямо в лицо, не скрежещет зубами, как все эти привидения и призраки. Мне такой шутки не вынести, Том, да и никто не вынесет.
-Sí, Huck; però les fantasmes no volten si no és de nit: no ens destorbaran pas de cavar, mentre sigui de dia.
— Да, но ведь привидения шатаются только по ночам; днем они копать не помешают.
-Bé, és veritat; però massa sabeu que la gent no s'acosta a la casa on surt por, de dia ni de nit.
— Так-то оно так, но тебе ли не знать, что люди в этот дом и днем не заходят, не то что ночью!
-Oi: això és, sobretot, perquè no els plau d'anar on un home ha estat assassinat, ça com lla. Però mai ningú ha vist res d'especial, en aquesta casa, si no és de nit; i total algun llumenet blau passant per les finestres, i no pas fantasmes com cal.
— Люди вообще не любят ходить в те места, где кого-нибудь зарезали или убили. Но ведь в том доме и ночью ничего не видать — только голубой огонек мелькнет иногда из окошка, а настоящих привидений там нету.
-Bé,allí on veieu un d'aquests llumenets blaus que voleia, Tom, us podeu jugar qualsevol cosa que hi ha una fantasma d'allò més a prop. És cosa de raó; perquè ja sabeu que ningú no se'n val, fora de les fantasmes.
— Ну, Том, если ты где увидишь голубой огонек, можешь ручаться, что тут и привидение недалеко. Это уж само собой понятно: только привидениям они и нужны.
-Sí, és així; però tanmateix no volten pas de dia: així és que no tindria cap ni centener, que ens espantéssim.
— Так-то оно так, но все-таки они днем не разгуливают. Чего же нам бояться?
-Molt bé: sorollarem la casa on surt por, si vós ho dieu: però em sembla que és arriscar-se.
— Ладно, покопаем и там, если хочешь, только все-таки опасно.
Mentrestant havien començat a davallar pel turó. Allà, en mig de la vall que era sota d'ells, il·luminada per la lluna, estava la casa on surt por, totalment isolada, amb el clos desaparegut feia qui-sap-lo temps, amb rengles d'herbes que sufocaven el seu llindar, la xemeneia esfondrada, els marcs de les finestres buits, un recó de la teulada foradat. Els minyons la contemplaren una estona, amb mitja esperança de veure un llumenet blau voleiant darrera una finestra. Després, parlant en veu baixa, com esqueia al temps i a les circumstàncies, s'allunyaren d'allò més cap a la dreta, per donar a la casa on surtia por un ample esbarjo, i prengueren el camí de casa a través dels boscos que agençaven al darrera de Cardiff Hill.
В это время они спускались с горы. Внизу посреди долины, ярко освещенный луной, одиноко стоял заколдованный дом; забор вокруг него давно исчез; даже ступеньки крыльца заросли сорной травой; труба обрушилась; в окнах не было стекол, угол крыши провалился. Мальчики долго разглядывали издали покинутый дом, почти уверенные, что вот-вот в окне мелькнет голубой огонек; разговаривая шепотом, как и следует разговаривать ночью в таком заколдованном месте, они свернули направо, сделали большой крюк, чтобы не проходить мимо страшного дома, и вернулись домой через лес, по другому склону Кардифской горы.